Анна Мессерер (Козлова)

"...картины Ани Козловой, художника утренних очертаний, - картины тающих зеркал, распахнутых окон, исчезающих отражений.Она умеет рисовать ветер, ее кисть выбирает самое нежное, мимолетное, то, что открывается случайному взгляду, то, что нечаянно..."

....Анна занималась творчеством с детства. Она с трех лет обучалась в художественной студии при МГУ. Педагог по живописи разглядел в девочке талант и привил ей любовь к искусству. Когда Анне было пять лет, ее работы были выставлены на персональной выставке в МГУ. Дальше - Краснопресненская художественная школа и поступление в МархИ. «Я очень хотела поступить в художественный вуз, но так как родители были инженеры, они меня сориентировали в сторону уверенной специальности, я поступила на архитектора. МАрхИ я закончила с красным дипломом, но архитектором не стала, меня тянуло к живописи, и я стала ею заниматься», - вспоминает Анна. В 1992 году художница вступила в Творческий союз художников, участвовала в различных выставках, пишет и сейчас. Иногда занимается декоративным искусством, в частности - делает гобелены ручной работы. Пишет маслом, акварелью.

Александр родился в творческой семье, его отец — довольно известный художник Борис Мессерер. Бабушка Александра, Анель Судакевич, была художником цирка, она даже была автором костюма Олега Попова. В Александра с раннего детства вкладывали любовь к живописи. Закончил он Полиграфический институт, немного работал по специальности, а позже посвятил себя любимому делу. Занимается живописью, графикой, иллюстрацией, член Союза художников.

Александр и Анна познакомились на занятиях по живописи в 1995 году. С этих пор проходят их совместные выставки.

Эти два человека действительно смотрят в одну сторону наверное не реже, чем друг на друга. Видят по-разному, воплощают увиденное немного в разных стилях, но восхищает их одно и то же. Зритель от этого только выигрывает. Все, что мы чувствуем, говорим, ощущаем редким людям удается в полной мере передать в живописи и графике. Этим и отличаются банальные рисунки от действительно картин. Приходит ребенок домой и взахлеб рассказывает, как под вечер поднялся сильный ветер, и лодку у реки чуть было не унесло, и тревожно так стало... В таких случаях художник берет кисти и молча идет туда, где все происходит, чтобы так же молча полностью передать все до нерва, до крика в душе. Смотришь на картину и ловишь порывы ветра, и немного смешно, когда непроизвольно взмахиваешь руками, чтобы лодку удержать. И это не фотографическая точность каждого изгиба. Графика Александра, например, передает точно не сами линии предметов и пейзажей, а фон самого пейзажа. Нет цели воплотить точную конкретику, но ничего не упущено, ощущаешь все до мелочей, ничего не выходит за рамки, и все это передается общим фоном. Просто понимаешь, что ты сейчас здесь, в поле, простая рама небольшой картины впускает тебя в другое пространство, в неограниченный простор, в большой мир не стесненный метрами самой галереи.

Анна немного по-другому передает пейзажи. Она играет красками, цветами и, как писала искусствовед Ольга Силина, «думает» цветом. Немного больше эмоций, нежности в ее деревенском уюте. Одной из любимых техник Анны является живопись водными красками по бархатной бумаге. В качестве графических акцентов художница использует штрихи золотой или серебряной краски. Ее образы будто подсвеченны изнутри. Это дает видимость почти трехмерного, объемного изображения. Ветхость каждого изображенного предмета передается так, что мы понимаем, как это ценно, и как не стоит избавляться от этого. Начинаешь любить эту старую покосившуюся скамейку, проваленное крыльцо, проросшее травой, и осознаешь, что это куда прекрасней новодела.

Они попали в место и дом с историей, и всю до дна преподнесли ее нам. Не захотели, не смогли наслаждаться этим лишь вдвоем. Все, что переполняло изнутри, художники в полной мере смогли воплотить на холстах, для каждого, кому удалось эти картины увидеть. В век фотографий, казалось бы, сложно удивить художественными полотнами, только если это не по-настоящему талантливо.

«Серебряный дом». Так называлась выставка. «Выставка посвящена нашему дому, который находится в Вологодской области недалеко от Ферапонтова монастыря, - рассказывает Анна, - Там очень красивые места, и этот дом - очень старинный. Мы его не так давно приобрели, восемь лет назад, и сейчас проводим в этом месте все лето, пишем, рисуем, детям такое раздолье. В общем, дом просто осчастливил нас. У нас в основном получается работать летом, когда бываем в Ферапонтово, потому что в Москве много забот».

Счастливые люди поделились не кусочком, а большим отрезком своего мира, который их радует. Это видимо в каждой экспозиции. Даже если это довольно унылые осенние пейзажи размытых дорог и покосившихся избенок, любовь к этому месту ощущается в взмахе кистью. Долгая тоска городских жителей, мечтающих о деревенском раздолье, наконец, закончилась. И творчество вспыхнуло с такой силой, что будто запахло свежескошенной травой и парным молоком в узких коридорах галереи, где развешены экспонаты. Многодетная семья, простой быт, большой старый любимый дом, который настолько светло-серый, что будто серебряный. Доски в нем «поехали», лестница натружено скрипит, а хозяева не спешат с ремонтом. Ведь оказывается счастье — в паутине над абажуром, в дождевых каплях, стекающих с окна, в старинной вековой печке. «Наш дом — с историей, - делится Анна, - это бывший барский дом, заброшенная усадьба. Мы даже нашли надпись на амбаре, что он был построен в 1859 году. Дому 150 лет, представляете? Он красивый, весь из дерева. Вообще, в Вологде дома обычно не красят, они сохраняют такой серебристо-серый цвет. Так как дерево выцветает под дождем и ветрами, оно становится такого серебряного оттенка. Мне очень нравится, что на Вологодчине не красят дома, их принято оставлять как есть. Оттенки от черного к серому, серебристому красиво вписываются в пейзаж, и вдохновляют. Мы стараемся дом сохранить таким, каким он был. Со временем немного его отреставрируем, но не переделаем. В нем полностью ощущается дух старины, это же памятник архитектуры».

«Когда начинаешь писать, то привлекает все, - признается Анна, - нужно войти в такое состояние, когда видишь прекрасное во всем. Это могут быть и портреты, и какие-то натюрморты на столе, видишь, как необычно предметы расположились, видишь в этом какой-то свой ритм . Или часть интерьера удается запечатлеть, у нас на выставке есть интерьеры дома. От чего-то отталкиваешься, это не абстракции, а, к примеру, состояние природы: закат, рассвет, вечер, сумерки... Что-то такое происходит, что хочется запечатлеть. Это может быть и разлив, озера или причудливо расположенные предметы быта.

У Саши каждый пейзаж – это точное попадание в состояние. Он именно пишет с натуры, выходит прямо с этюдником, его это вдохновляет. Если вот-вот должен пойти дождь — он это и передаст. А я могу стоять рядом с тем же этюдником, но у меня получается какое-то более обобщенное состояние. Я не стремлюсь к точности. У Саши, на мой взгляд, отлично передается сиюминутное настроение природы. Всегда можно сказать, когда это было».

На вопрос о том, как обозначить стиль их творчества, Анна ответила: «Нам близок импрессионизм, постимпрессионизм, близки художники 20-30-х годов Лабас, Древин, Удальцова Надежда, Фальк. А что получается - не нам судить. Мы конкретно ни к какому стилю не стремимся. В основном мы пишем работы за один раз, даже если это большие холсты. Бывает, что возвращаемся, но чаще всего это именно так называемый стиль «а ля прима», то есть сделанный по вдохновению, быстро. Не что-то такое прописанное, с лессировками, когда слоями накладывается, а созданное сразу».

Фрагменты деревенской жизни художников переданы так, будто мы рядом идем, держа за руку их загорелых детей, шлепающих босиком по пыльной дороге. Увидели козу, блеющую нам в ответ, зажмурились от палящего солнца, упали в траву, притянули к берегу причалившую дырявую лодку, перекрестившись, зашли в Ферапонтов монастырь на службу, где долго изучали исторические фрески Дионисия. Дома ждал горячий ужин; на веранде с чаем — хорошо! И по скрипучей лестнице, вверх — спать, под стон сверчка. От картины к картине складывается мозаика жизни, которая многим из нас была бы в радость своей простотой и любовью к довольно обычным событиям и вещам, неприкрытых столичным дизайном.

Елена ВЕРБЕНИНА